 |
Total disscussion threads: 4 Pages: 1
«« « 1 » »»
Post reply | Post reply with quote
 |
|
| а я только прочла его "Метро 2033" очень советую, жду выхода "Метро 2034" |
 |
|
|
 |
|
Дыханием я проплавил в инее, покрывавшем стекло, круглое смотровое отверстие. Видно через него было немного: кусок дома и недавно установленный в специально разбитом скверике еще один памятник героям Великой Отечественной войны. В этом году, приурочив к очередной, в общем-то, не слишком круглой годовщине Победы, их установили по всей стране как-то особенно много, включая статую совершенно невероятных размеров и весьма сомнительных художественных достоинств. Весь город был заклеен афишами концертами песен военных лет, кинотеатры показывали ретроспективы черно-белых фильмово партизанах и взятии Рейхстага, модные фотоцентры с помпой открывали выставки вроде "Лица героев" или "Те, кто..."
Для меня возвращение Победы из архивов на улицы оставалось загадкой. Двадцать лет назад, насколько я помнил, этому событию уделялось куда меньшее внимание. Людей, которые в ту войну не то что сами с оружием в руках ступали по полям смерти, сочащимся кровью, которой пролито столько, что всю ее впитать земля не может, но хотя бы помнили вой сирен тревоги, рвущий пелену чуткого детского сна, в живых оставалось все меньше и меньше. Но почему-то именно сейчас праздник Победы нежданно обрел ту значимость, которая была у него, наверное, только в первые десять-пятнадцать лет после окончания войны.
Может быть, это было последнее "спасибо" последним живым ветеранам. А может, государство черпало вдохновение в их подретушированных историками подвигах и надеялось, что граждане последуют его примеру. И Победа стала вдруг занимать все больше места в сознании народа. Мне это кажется противоестественным: накрашенные старухи плохо смотрятся на пропагандистких плакатах. Семидесятилетней Марлен Дитрих нельзя доверять соблазнение нации.
История - это Медуза Горгона; под ее пристальным взглядом все обмирает и окаменевает. Живые лица, способные когда-то выразить боль, радость, страсть, страх - застывают с одинаковой героической гримасой. Настоящие цвета - розовый, зеленый, голубой, карий, рыжий, пшеничный - пропадают, уступают место двум мертвым: слепяще-мраморному - для вождей, гранитно-серому для исполнителей их воли. |
|
|
|
|
|
|
Раскиданные по всей нашей стране окаменевшие бойцы Великой Отечественной - как наколотые на булавки засушенные бабочки. Одни привязаны уберечь от тления красоту и изящество, другие - спасти от забвения героизм и самопожертвование. Но состояние души нельзя сохранить в формалине. Дети, приученные говорить "Слава героям", плохо понимают, о чем речь. Подлинная память о любой войне живет всего три поколения: чтобы чувствовать, что она значила для тех, кто ее пережил, нужно слушать об этой войне от них самих - сидя у них на коленях. Для праправнуков солдат, не заставших уже их в живых, останутся только скучные учебники, слащавые, однобокие фильмы и грозно смотрящие в вечность пустые глаза без зрачков, выдолбленные в граните статуй.
У меня, как и почти у всех, наверное, наворачиваются на глаза слезы, когда заслуженный артист сочным баритоном выводит: "Этот День Победы..." Я тоже рос на фильмах о танкистах и о подвиге разведчика Кузнецова. Нацарапать свастику - символ зла, и звездочку - герб "хороших" - на флаге или башне танка до сих пор умеет каждый мальчишка, малюющий что-то в своей тетрадке, и я лично перевел на эту непроходящую тему не меньше десятка детских альбомов для рисования. раз в год, увидев старика с орденской планкой, я испытываю желание сказать ему "спасибо", хотя в остальное время его занудство и ставший с годами невыносимый характер заставляют меня пожелать ему самого страшного. В конце концов, я пишу слово "Победа" с большой буквы.
|
|
|
|
|
|
|
Видимо, я чувствую по поводу той войны и людей, которые в ней победили, то же, что и большинство. Но я не понимаю, почему с каждым годом она становится все важнее, а остальные, кажется, этому совсем не удивляются.
Памятники и мемориальные доски на каждом углу кажутся мне своеобразными урнами - но не для праха, а для отлетевших душ умерших стариков с орденскими планками. Ваяющие героев Великой войны скульпторы прото отрабатывают гонорары, политики, произносящие речи на церемонии открытия монумента, на самом деле думают о своих любовницах, а дети, кладущие цветы у подножья, волнуются, как бы не споткнуться, идя обратно, ведь это очень важный праздник, хотя и непонятно, почему. Узнать в граните и мраморе отголоски знакомого лица, в последний раз виденного перед боем шесть или сембь десятилетий назад, и заплакать могут только ветераны. Скоро их не останется совсем, а город окончательно превратится в бессмысленный и бесполезный сад камней... |
|
|
|
|
Post reply | Post reply with quote
Total disscussion threads: 4 Pages: 1
«« « 1 » »»
|
 |
